 |
 ОБЪЕКТЫ СТРАХА
Есть несколько основных "категорий" страха, которые присущи
детскому возрасту. Зная, в чем именно ваш ребенок склонен испытывать
наиболее навязчивый страх, если ему от 4-х до 9.5 лет, вы, как родитель,
можете точно определить степень его вероятной зависимости от иных
"категорий", что фактически и определяют (поддерживают,
подогревают, а лучше сказать - синхронизируются) его основной страх.
И при очередном "приступе" страха у ребенка, что имеет
более стойкий и глубокий характер, использовать сопряженные подсознательно
потенциальные страхи для, буквально, отвлечения его сознательного
восприятия в напряженный момент на них, точнее, на определенную
схему или систему организации представлений, которые передаются
взрослым словесно. Отвлекаясь на менее существенные и совершенно
не реалистичные на момент подлинного страха иные (психологически
притертые) факторы этого "щекотливого" чувства, ребенок
постепенно подсознательно установит связь между реакцией на существенное
происходящее, что приводит к около стрессовому состоянию и ее некоторой
фактичной не обоснованностью на фоне собственного сознательного
отношения. В идеале у человека отсутствует такая связь, которая
как раз и помогает воспринимать щекотливое для чувственности настоящее
так же, как мы воспринимаем факт собственного рождения
- с одной стороны, как бы, "расплывчато", а с другой,
вынесенной за пределы живого психического корня, вполне целеустремленно,
заостренно и, соответственно, в обычном случае, обременительно для
нервных клеток.
|
№
|
ОБЪЕКТЫ
СТРАХА
|
Ф
|
О
|
Р
|
М
|
У
|
Л
|
А
|
|
|
1
|
Вода (водоем)
|
1
|
9
|
8
|
4
|
3
|
1
|
8
|
3
|
|
2
|
Темнота
|
8
|
5
|
3
|
2
|
7
|
9
|
6
|
1
|
|
3
|
Резкий звук (голос)
|
5
|
9
|
4
|
5
|
3
|
1
|
7
|
2
|
|
4
|
Чужие (люди)
|
3
|
10
|
6
|
8
|
2
|
6
|
5
|
9
|
|
5
|
Бытовой предмет (прибор)
|
6
|
3
|
8
|
7
|
4
|
1
|
8
|
1
|
|
6
|
Тишина (одиночество)
|
8
|
3
|
7
|
1
|
2
|
1
|
8
|
7
|
|
7
|
Насекомое (любое)
|
5
|
2
|
8
|
10
|
3
|
6
|
7
|
1
|
|
8
|
Высота
|
4
|
3
|
9
|
6
|
3
|
10
|
2
|
1
|
|
9
|
Скорость
|
4
|
2
|
3
|
6
|
3
|
6
|
-
|
-
|
|
10
|
Собака (может и кошка)
|
1
|
7
|
5
|
2
|
8
|
4
|
3
|
-
|
|
11
|
Сказка (показавшаяся страшной)
|
3
|
9
|
6
|
3
|
4
|
1
|
9
|
11
|
Примечание к таблице.
Объект страха и формула одной строки - это оптимизированный вариант
схемы короткого рассказа в определенных условиях; смягченный вариант
находится в той строке, которая имеет тот же номер, что и первая
цифра формулы оптимизированного варианта (этот вариант может быть
применен, если ребенок склонен проявлять себя излишне нервозно
в неудобной для себя (страх) ситуации).
Ориентируясь на объект ребячьего страха, вам нужно просто рассказать
ребенку выдуманную по ситуации и не замысловатую (это важно для
его умственного восприятия) историю, сказку (может быть на ходу,
а может и подготовленную), в которой будут последовательно присутствовать
объекты формулы, что обозначены номерами, которые соответствуют
номерам из графы "ОБЪЕКТЫ СТРАХА". После свежего рассказа не лишним
будет улыбнуться и потрепать малыша по волосам, впрочем только
в том случае, если рассказанная история не шокировала вас самих
(почти шутка, но тем не менее важно учесть тот аспект, что ориентироваться
вы должны все-таки на его ментализированный горизонт, на его внутренний
мир, а это значит, что история, фактически "жизненная" не должна
быть слишком уж сказочной - типа "жили-были...", а так же, не
должна быть слишком взрослой). По сути все "дело" заключается
в семи-восьми предложениях, каждое из которых центрируется на
элементе формулы, сцепленных вполне логически, обосновательно,
то есть, как в любом повествовании, проистекают одно из другого.
Предложений, конечно может быть больше. Но слишком длинным рассказ
быть не должен - в ситуации перенесенного (мимолетного) страха,
это утомит ребенка, хотя, возможно он будет с интересом слушать.
Но такой интерес вызван психологической реакцией сознания, что
вполне естественно. На сознательном плане он будет сильно желать
такого общения с вами, а подсознательно сопротивляться несколько
навязчивому рассказу, потому что в нем вы используете фактичные
элементы его глубинных страхов, то есть, страхов, от которых он
имеет или может иметь зависимость в наиболее высокой степени.
Допустим, ребенок испугался собаки, когда мы гуляли с ним по улице.
Не дав его страху остыть, то есть, поймав момент, мы начинаем
развивать тему "сказки". Совершенно свободно. Если вы склонны
полагать про себя, что не склонны к литературному слогу, то надо
заметить, что такой слог здесь совершенно не при чем. Просто -
свободная тема "на тему...".
Итак... [смягченный вариант]
(Не обязательная прелюдия:)
"Это ведь всего лишь собака! Давай я тебе лучше кое-что расскажу".
(Рассказ:)
"Ты знаешь, есть катер, который по воде может очень
быстро плыть, а если у него есть подводные крылья, то он
высоко подпрыгивает над водой и люди, что в нем, сильно
кричат "У-у-у-х!!!", а потом катер снова шлепается
днищем о воду и снова подскакивает высоко, а...
кто-то бежит по берегу реки и лает, лает, очень громко!".
(Не обязательное продолжение:)
"Кто же это так громко лает?"
Говорить ребенку, что он должен представить себе, что находится
в этом (таком) катере и собака поэтому ему не почем - не нужно
категорически. Это все фантасмагория. Такой опыт осознавания и
восприятия самого себя в напряженной ситуации ему совсем не к
чему. Только рассказ. Потом можно (продолжая прогулку) немного
и помолчать. Ему (ей) во всяком случае есть о чем. Пусть ищет
себя. Вы дали для этого хорошую почву.
Конечно, в конце повествования информация о том, что кто-то бежит
по берегу несколько искажает идеальный вариант словесно выраженной
формулы, но если сказать вместо этого просто "рядом"
или "где-то" громко лают, то мини рассказ получится
постноватый, ребенок его не распробует интеллектуально. Слово
"есть", что повторяется в первых предложениях, компенсирует
смысловую нагрузку взявшегося из ниоткуда катера. А то что имеет
место смысловая привязка, конкретно к собаке, что есть источник
сиюминутного, но сильного страха, то это разумеется неспроста.
Мы, особым образом увлекая сознательное внимание ребенка в сторону,
завершая "тему", возвращаем его к источнику страха,
потому что подсознательно он от него не отвлекался в эти минуты
ни на миг. По кругу переопределения реакций мы возвращаем его
в точку исхода. Он должен решить личную психологическую проблему
сам.
Поэтому, там где последняя цифра формулы не соотносится с объектом
страха, нам необходимо в последнем предложении(ях) "ввинтить"
что-то согласующееся с источником настоящего страха.
В случае со сказкой, рассказанной, скажем на ночь и показавшейся
страшноватой, то в последних фразах мини повествования вы просто
делаете ссылку на оказавшийся страшным для ребенка объект (персонаж);
наподобие: "так что со змеем горынычем у Ивана Царевича дружбы
не получилось, так-то... А теперь давай-ка спать".
В случае же с тишиной, то есть, одиночеством, поскольку бывает,
что ребенок не хочет оставаться один даже на минуту, такой рассказ
может помочь ему сознательно определиться в своем "одиночестве",
по сути задуматься над собственным местопребыванием. Когда ребенок
сильно центрирует внимание на родителе (воспитателе), делая это
подсознательно, он как бы теряет самого себя (представить это
сложно) в случае временного отсутствия взрослого (молоко на плите
убегает, вы за ним, а ребенок, может быть с плачем за вами). В
этот момент, после того как уладили дела на кухне, стоит поведать
ребенку короткую историю "О...". Если ребенок был оставлен
не надолго в спокойном состоянии, а по приходу взрослого проявил
признаки "недовольства" вашим отсутствием, что может
быть выражено и в истерике (хотя именно такой случай, в принципе
крайне редок), то нужно постараться успокоить и придумать "сказку".
Она, разумеется, может быть более сложной, чем в приведенном примере,
но надо постараться уложиться в приблизительно пять минут.
Если малыш по ходу изложения как-то среагировал на ваши слова,
задав, скажем, сумбурный вопрос или односложно переспросив, например
"по воде?..", то скорее всего, исходя из существующей
создавшейся ситуации (с собакой) его не осознанный страх перед
зубасто-хвостатыми четвероногими друзьями человека как-то связан
с водой вообще. А это только означает (скорее всего, но, конечно
могут быть исключения), что собака (черная, к примеру - сгустим
немного краски) подплывающая к берегу и почти вылезающая уже из
воды, может очень сильно испугать. До астенического шока. Как
пугают страшные сны, в которых не можешь бежать или не знаешь
куда. Но это - реальность. И любого сильного испуга нужно стараться
избегать пока ребенок не окреп психологически. В описанном случае
с вылезающей из воды собакой, если вы знаете, что ребенок может
испугаться этого, будет достаточно просто отвлечь на себя его
внимание, находясь где-то рядом, неподалеку. Окликнуть, например.
Итак, в приведенном условном примере, вода, это зацепка. Подсознательно
ребенок среагировал на ту часть рассказа, что центрируется на
воде, когда находится еще под давлением испуга, вызванного присутствием
собаки. Если просмотреть иные объекты страха, то везде с единицей
(вода, водоем) соседствует одна или две цифры. Это смежные, сопутствующие
факторы ситуации, которая может привести к сильному испугу. Зная
возможные условия таких ситуаций, ребенка можно оградить от этого,
потому что мы знаем, что именно может послужить причиной такого
страха.
Например, в строке таблицы "тишина (одиночество)", с
единицей соседствуют семерка и двойка. Это обозначение насекомого
и темноты. Таким образом, если ребенок сидит на берегу реки в
сгущающихся сумерках, глядя на воду (даже если рядом родители,
он все равно предоставлен на такие минуты самому себе, следовательно
имеют место тишина (задумчивость, отстраненность от внешнего)
и (добровольное) одиночество), то заползший на ногу паук может
поспособствовать определенной психической реакции. Он явится тем
необходимым недостающим звеном цепи кандалов сковавшего резко
страха.
В этом случае, увидев, что ребенок расположился чуть поодаль у
самой воды и поглощен собой, можно просто предупредить его, сказав,
что у воды могут быть паучки, например. Таким образом, если сойдутся
соответствующие условия, подсознательная реакция будет сглажена
сознательной установкой, которая, как может показаться, мимолетна,
не существенна, потому что, скорее всего такое обращение родителя
ребенок воспримет, как "дежурное наставление". Тем не
менее, нужный ситуационный барьер будет поставлен. В случае испуга,
он просто рухнет вместе со смягченной реакцией психики.
Почему же в таблице приведены только два представителя фауны (исключая
насекомое)? Ребенка может испугать и птица; ворона, допустим.
Дело в том, что подлинный и глубинный страх скорее всего может
быть вызван лишь этими двумя, поскольку собака, как и кошка, но
лишь несколько иначе, по своему, сопровождают человека в его быте
испокон веков, генетически мы с ними очень "сроднились".
Генетическая же память относительно той же вороны, слишком поверхностна.
Испуг, вызванный ее присутствием, действием, не может быть патологическим
страхом, который влияет коренным образом на формирование подсознательного
отношения к жизни вообще и к себе. Поэтому, "формулярный"
рассказ, изложенный после "вороньего испуга" не даст,
практически, никаких надлежащих потребности психосознательного
контроля результатов, а только (слегка, но довольно существенно)
исказит цепочку внутренней системы самоорганизации, которую вы
закладываете в ребенка такими мини рассказами, в случае определенных
страхов. Таким образом, структурированная связь логически смысловых
схем, что накладывались, оттачивались на протяжении пусть только
года, помогая ребенку укрепляться в самом себе, путем организации
универсального отношения к себе и окружающему, может нарушиться,
а значит, несколько отойдет от своего возможного идеала психологического
взаимодействия с личностью малыша.
Если речь идет о корове или быке (одомашненный скот), то, опять
же, с позиции генетической памяти, эти объекты возможного страха
вполне нейтральны. И только лишь потому, что генетически мы их
"едим" из века в век. Собака же - и друг и враг, с "точки
зрения" природной памяти. Хозяину - друг, вору, грабителю
и т.д. - враг, но в нашей подкорке все это перемешано. С кошкой
то же самое. Вроде бы домашний и такой милый зверек, который,
впрочем может и навредить, но в то же время "гуляет сам по
себе", будучи тесно генетически связанным с нами. Так что,
относительно этих двоих у людей двойственное подсознательное отношение,
противоречивое. Вот этот аспект и важен, причем, категорически.
Касательно насекомых, то обычное отвращение к ним вызвано их членистостью
и мелкой формой. Такое сочетание, есть практически единственная
причина, почему мы их склонны подсознательно не переваривать (речь
не идет о желудке...). И вот существенная деталь: какой страх
может быть сильней, внушительней, перед несущемся на вас слоном,
носорогом и т.д. или (ядовитым) пауком, что завис у самого лица?
Вопрос соразмерности. Человеку должно быть не свойственно бояться
того, чьи размеры столь не значительны. Опять двойственность возможной
реакции.
В заключение будет не лишним сказать, что сам страх, это всего
лишь выраженное через чувство особое внутреннее состояние, которое
возникает, когда мы теряем внутреннюю опору устойчивого (утрясенного)
самоотношения. Таким образом глубоко подсознательная личность
заявляет о себе в моменты слишком не стандартно напрягающей психику
ситуации, как бы говоря: "вот она я, такая живая и ВЪЕДЛИВАЯ,
ну-ка, сознание, ты не забыло обо мне?". То что, такое "заявление"
психологически не слабо отражается на ней самой, конечно же вполне
естественно, поскольку все это (очень) внутренние процессы. Просто
основная суть в том, что личность въедливо (как выходит для самой
себя и вроде как, в убыток себе) оголяется в минуты порождаемого
таким путем страха. И в таком оголении нет ничего отрицательного,
а скорее здесь присутствует совершенно целиком положительный аспект,
поскольку, если сказать для простоты так: "оголяться-то можно,
но к чему при этом столь явственное смущение?", то мы имеем
возможность обнажиться, но чувствуем при этом себя совершенно
свободно. Это очень хороший сравнительный пример. Аллегорически
почти в самое яблочко.
Поэтому страх, при правильном его освидетельствовании взрослым
на ранней стадии развития интеллекта у малыша, может послужить
той самой необходимой почвой, что нужна для заложения фундамента
совершенно ни от чего не зависимой веры в самих себя, в таких
оголенных, какие мы есть у самого корня свободной и без притязательной,
но знающей себе НАСТОЯЩУЮ цену, СУТИ.
Варианты "стихийных" мини рассказов, что могут изредка
выручать родителя (воспитателя), если в соответствующий момент
в голову ничего не приходит (у самих проблем столько, что впору
тоже послушать что-нибудь вразумительно успокаивающее, так ведь?).
Вода (водоем):
Вода бежит ручьем
И водопадом с высоты
Кого-то низвергает.
И громкий шум
Воды
Почти небес так громогласно достигает!
И мы с тобой такую воду пьем,
Когда желание попить одолевает.
Темнота:
Я высоко над головой пылесос держу,
Он воет громко так, что свет не мил,
Оса влетает тихо: "жу-жу-жу".
А может это шмель,
Он сердце мне жужжаньем упоил.
Но мне его не видно - в глазах от воя смоль.
Стесняться будешь темноты, еще разок про это расскажу.
Резкий звук (голос):
Так быстро пылесос от тети с дядей скачет,
Как всякий пылесос он громко (шумно) плачет;
Воды попив,
Он скушал таракашку,
Теперь, глаза закрыв,
Он понарошку
Чего-то пылесосит,
Да, только вот совсем не замечает,
Что тетя с дядей уши закрывают,
Поскольку он так громко голосит...
Чужие (люди):
Так громко тявкнула собака
И замолчала...
Она на чердаке сидит высо'ко
И ей темно и одиноко.
Очень тихо
Гудит в натуге пылесос под нею где-то;
Собака-лежебока...
Ей хочется оттуда убежать дале'ко,
Так быстро, что бы не догнал никто!
Бытовой предмет (прибор):
Так было тихо...
Что же, вдруг,
Раскатный гром с небес
Влетел шмелем гудящим
В наш общий дружественный круг,
Дождь предвещая очень мокрый.
Вот в облака вселилось лихо!
Покажет чудо из чудес:
Обычный дождь, совсем не пыльный...
Нам, что... но затаил на дождь обиду трудяга пылесос.
Уж очень пылесос пылелюбивый.
И [фен] с ним заодно - такой же странный.
Тишина (одиночество):
Высоко и звучно шмель летел,
Увидел гладь воды
И в раз ослеп:
В ней отражалось очень ярко солнце;
Но до того, как очутиться в темноте,
В воде себя шмель углядел
И с высоты
Он устремился ко шмелю
И с ним столкнулся: "шлеп!".
С улыбкой на шмелиновом лице.
Когда один (одна), не унывай в тиши и тесноте.
Поскольку целый мир всегда с тобою!!
Насекомое (любое):
Пылесос глаза закрыл
И в темноте,
Взметнул до неба он как птица пару крыл,
Собака-жучка рядом заливалась лаем...
А он в тиши полнейшей, сам с собой,
Летел как шмель летит в своей простой заботе
Над гладкой и приветливой водой.
Шмелю, однако, лучше все ж летать над полем
Травы душистой, средь братии шмелиной.
Высота:
Люди громко песню пели,
Что б быстрей допеть ее и
Послушать тишину наедине
Со звучанием сердец,
Что в унисон галдели
Так, что даже пес приблудший
В невидимой увязнув паутине
Чувств, языком своим горяче-влажным
Слизывал слез водопады с лиц.
Высоко он прыгал и смотрел,
Кто же здесь певец-то самый лучший?
Ощущал себя он очень нужным.
Можно сказать, важным.
Только прыгая высо'ко... так вспотел!
Скорость:
По улице гуляли люди, темный вечер был.
Вдруг, кто-то крикнул, что ему так одиноко!
Он крикнул громко.
Только звук застыл,
Как показалось - он растворился резко вдалеке.
Все быстро поняли, что кто-то пошутил!
Потом, улегшись спать
Они летели очень быстро там, где нам так не летать,
Держа друг дружку так: рука в руке.
Собака (может и кошка):
Воды напился шмель и стал большой,
Как пылесос,
Что видеть не желает с высоты
Весь этот мир людей разнообразных.
Но хочет бас точь в точь такой
Иметь, но вот вопрос:
Напрасны ли шмелевые труды,
Поскольку хочет он пугать собачек всяких разных?
Сказка (показавшаяся страшной):
Звучит скороговоркой тишина.
Бывает так?
Кто громко говорит, пусть человек он важный,
Водой живой и мертвой он
Скоренько всю сказку заливает.
Но в этом не его вина.
Простой пустяк
Совсем не страшный;
Тихий, тихий и почти хрустальный звон.
Он просто в сказке этот звон не замечает.
(обозрение основной темы)
|
Есть вещи, которые возможно понять сразу. Они столь просто
выглядят, что интерес к ним не долговечен. Они просты в самой
своей сути и, что бы сохранить интерес к ним, мы их стараемся
усложнять. Так вот: такие вещи нам не нужны. Потому что гениальна
только та простота, которую никак невозможно сделать более
доступной целостному пониманию. И что-то сложное может быть
гениально простым, если такое понимание достигнуто.
И...
Простые вещи кажутся простыми, пока мы не начнем ими объяснять
устройство бытия. Есть хорошо, а есть плохо - идти дальше
этого, значит терять простой взгляд на вещи в потоке философских
заключений. Поэтому, все кажущиеся сложным, но как-то необходимым,
нужно просто видеть, не стараясь сильно углубляться и не закрывая
на это глаза. Спрятанная за вуалью тайны суть откроется лишь
наблюдателю, что инертен в отношении тех вещей, что интересуют
его... |
Рождение человека, это, безусловно событие. Интересно, для кого
больше, для родителей или для него самого?
Странно... как может быть событием собственное рождение? НЕ СОБЫТИЕ
ЭТО ВОВСЕ, а как раз именно без всяких "со", категорическое
"бытие". Поскольку единственное, что мы не в состоянии
осознать совершенно полноценно, так это факт собственного рождения.
Почему же? Возможно, вы удивлены. Любой человек может сказать про
себя: "я живу, значит, когда-то я родился на свет, следовательно,
вот он, факт моего рождения!". Но, если рассматривать наше
осознание этого факта с реалистичной стороны, то выяснится, что
мы лично при этом самом факте никак не присутствовали
.
Как это? Мы же, собственно, и рождались! Это, что, шутка?
Нет. Есть много вещей в мире, которые мы способны вполне категорически
осознать. Кроме, все-таки одной - факта собственного рождения. Потому
что, когда мы рождались, у нас еще не было функционального сознания,
во первых, а во-вторых, мы находились "внутри" этого такого
сугубо личного и все же, как-то отделенного от нас события. Мы были
полностью поглощены им. Как-то иначе это выразить не так просто.
И тем не менее, есть некий момент в нашей жизни, который мы, если
даже и можем вспомнить, но осознать реально - НЕТ.
Возможно, вы, как-то представив изложенный смысл, все-таки не до
конца понимаете, что конкретно имеется в виду. Если мы присутствуем
при рождении другого человека, то насколько реально наше осознание
факта его появления в этом мире? Оно вполне самодостаточно. Этому
человеку исполнится десять лет, больше, и каждый раз глядя на него,
общаясь с ним, мы будем ощущать в себе след этого осознания, что,
впрочем уже не столь резок, как в те счастливые родовые минуты,
но все же неизменно весом. Подсознательно, мы постоянно видим его
ПРИХОДЯЩИМ в этот мир. То, бывшее осознание засвидетельствовало
вполне определенный факт: процесс вхождения в мир или выхода человека
на свет из материнской утробы. Человек этот будет в преклонном возрасте,
но мы, все равно будем ощущать за границей явного своего сознания
процесс его рождения, потому что, в любом случае, присутствие при
родах (особенно близкого) накладывает неизгладимый отпечаток.
Теперь, на фоне такого внешнего осознания факта рождения, давайте
подумаем о том, насколько действительны наши шансы осознать точно
так же рождение самих же себя? И мы, скорее всего, придем к выводу,
что они бесконечно мизерны.
Какая здесь связь со страхом или боязнью чего-либо? Непосредственная.
Если мы, в моменты сильного страха сумеем осознать ситуацию точно
так же, как осознаем свое собственное рождение, то мы... будем преобладать
над ситуацией сугубо психологически, потому что просто (подсознательно)
исключим из восприятия ситуации ее качественное зерно, оставив в
поле сознательного зрения только самое насущное (движимое); точно
так же, как самым насущным и важным (психологически, а не умозрительно),
является для нас не факт нашего рождения, а как раз именно то, что
мы живем. А пока мы воспринимаем ее сознательно так, как восприняли
бы рождение (близкого) человека, мы полностью вовлечены в нее и
зависимы, причем так глубоко, что и вне некой напрягающей психику
ситуации, остаемся под ее "остывающим" влиянием. Поскольку,
осознание рождения другого при таком раскладе вполне фактично и
глубоко (потрясающе, можно сказать, для лучшего представления),
а вот сама жизнь или факт дальнейшей жизни этого человека для нас
уже не так существенен, хотя бы потому, что целиком и полностью
мы его жизнью жить, не то, что не можем, а физически просто не в
состоянии, даже, если это наш ребенок. Мы (как пример), будем знать
его желания, мотивы его поступков, возможно (пофантазируем), что
его мысли... И факт его жизни, КАК ОНА ЕСТЬ, мы осознать полноценно
не можем, во всяком случае так, как это осознание есть в оригинале
(у ребенка). Мы не можем чувствовать как он. Мы не можем жить его
миром.
Итак, глубоко осознав и прочувствовав факт его рождения, что явился
нам как вспышка ярчайшей молнии в поднебесье, в дальнейшем, мы не
в состоянии осознавать точно так же каждый миг жизни этого человека.
Теперь, кажется, более конкретно.
Конкретное и глубинное осознание какого-то факта...
Возможен ли универсум самоотношения?
Это тот самый вопрос, который подробно обсуждается в книге. И не
просто обсуждается, а высвечивается с точки зрения практического
переопределения сознательного отношения к (текущей) действительности.
Ребенку, действительно можно помочь научиться не бояться действительности,
одновременно имея возможность полноценно сочетаться с ней и состыковаться
на сознательном и психологическом уровнях. Только ли это? ПРЕОБЛАДАТЬ
над ней. Не гордостью, к примеру, разумеется. Уравновешенностью
внутренней оценки тех насущных факторов настоящего момента, что
вполне реально влияют на этот самый момент и уже определяющееся
будущее.
Наше сознание устроено далеко не односложно. Если у вас есть ребенок,
и читая об разнице сознательного восприятия факта рождения и факта
жизни, вы мысленно пытались спорить с (со своим собственным осознанием
прочитанного?) автором, то на этом примере можно ориентировочно
понять, как любой человек путается в фактичной и противоречивой
НА ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД ситуации. Но то, что воспринимаете сейчас, просто
слова, всего лишь текст, причины для чувства страха в котором нет
и быть не может. Вы любите (своего) ребенка, доказывать это самим
себе или кому-то, смысла не видите и поэтому, читая выше написанное,
касаемое разницы фактичности осознания, вы, возможно как-то спорили,
испытали "колебание смысла". Именно по той причине, что
вам хотелось бы знать своего ребенка лучше, более глубоко жить его
личной жизнью; не его мыслями, может быть, но быть в курсе его мотивов,
уж точно. И теперь, вы возможно еще лучше сознательно взвесили,
какая же большая разница между восприятием возникающей, "рождающейся"
ситуации, при которой вы пребываете внутри нее и, наоборот, вовне...
Стоп! Что ж, получается? Если наше сознание (в общем) таково, что
воспринимает ситуацию не просто вплотную, а изнутри (!), будучи
одновременно вне ее влияния на личность, то, кажется, такое сознание
не просто должно присутствовать по жизни, а оно крайне необходимо!
Ведь, если ситуация стесняет нас психологически, мы стараемся сознательно
уйти от нее (хотя жизнь, зачастую заставляет сделать все наоборот),
чтобы не травмировать себя внутри; именно потому, что не можем быть
сугубо психологически вне ситуации, одновременно "врезаясь"
в нее сознанием (умом).
И существует еще один идеологический прецедент в этом аспекте (возвращаясь
к первым строкам): чем глубже мы погружаемся в (критическую) ситуацию,
тем менее полноценно мы ее осознаем (а потому - теряемся). Поскольку,
цельное осознание подразумевает, как минимум сиюминутное рассмотрение,
может быть и не совсем конкретизированных вероятностей происходящего
(вариаций), что само дополняют друг друга и разгружают (не только
этим) психику. Но, чем глубже сознание вынуждено внедряться в фактичность
настоящего момента, тем более односложно или односторонне
склонно его воспринимать, из-за инстинктивного стремления... к цельности
и охватности (!) что, впрочем, вполне естественно, особенно с позиции
формального жизненного и субстанционного ("душа") потенциала,
заложенного в нас природой. С отсутствием подлинного охватного ощущения
фактичной обстоятельности ситуации, которая нарушает
баланс гармонии внутреннего отношения к действительности, на арену
чувственной сферы является (закрадывается или нагло наползает) страх,
потому что страх, это выраженное через чувство ущемленное (или пустое)
осознание напряженного момента действительности (не зря про страх
иногда говорят, что он "сосет"). Нашему сознанию не хватает
соотносимости между стимулом проникновения и тут же охватностью,
без издержек чувственного плана нашей ментальной внутренней содержательности.
Для простоты можно ограничится таким определением, которое, конечно
же далеко от идеальной сути рассматриваемой темы.
Но так же (как дуальное отражение) возможен вариант психологического
состояния, при котором мы (как правило будучи детьми, но и далее
такая тенденция психики может себя не структурно, но поверхностно
сохранять) под давлением напряженной обстоятельности ситуации, будучи
совершенно внутри нее (это когда некуда деваться мотивом выраженный
через ум психики), уводим свое сознание в сторону от действительности
настоящего момента, что в корне противоречит насущной и личностной
необходимости адаптации к происходящему с нами же самими, подсознательно
стремясь избежать таким образом не удобного или чрезмерного давления.
В данном случае мы делаем это так же без взвешенной оценки своего
внутреннего состояния в привязке к настоящему. Но уходим, фактически
намеренно, уводя или выводя сознание на "периметр" сложившегося
ситуационно момента. В общем, опять - вовне. И такое внутреннее
положение просто перевернутое состояние не осознанности в своем
исходе, потому что в идеале, нам как правило не свойственна такая
удаленная от реальности работа сознания; если мы и не в состоянии
целиком "вписаться" в утяжеленную ситуацию, взвешенно
и категорически, то так происходит на фактически углубленном уровне,
а не поверхностном или вынесенном вовне уровне сознания. Результат,
однако, если говорить в общем, одинаков в обоих случаях с позиции
нашей психики прежде всего. Имея же возможность (потенциал) входить
в самый корень "обвальной" для психики ситуации, которую
в обычном случае просто НЕ ВМЕЩАЕМ сознанием, поскольку происходящее
крайне расходится с нашей извнутренней жизненной потребностью, а
так же (тем более) воспринимать ее охватно (попробуйте представить
это применительно к себе, возможно опираясь на имеющийся уже опыт
соответствующего характера), при этом не испытывая того ярко выраженного
негативного фактора психики, который именуется страхом, а ощущая
вместо него общий энергетический подъем предостерегающего характера
(как это воспринимается конкретно сознанием), что не отвлекает от
действительности, не делает нас беззащитными и т.д., а только помогает
гармоничному сочетанию с самой сутью насущного момента, мы, безусловно
можем сказать о себе, что во всяком случае психологически от (практически)
любых ситуаций совершенно НЕ ЗАВИСИМЫ.
Как же развить такое сознание у ребенка и насколько это продуктивно
с воспитательной точки зрения, исходя из, конкретно уже, ситуации
родителя в общем и целом? И насколько радикально можно это сделать?
Ведь, если хорошо вдуматься, то такая перманентная (подсознательная)
самооценка даст человеку совсем иные (более высокие) жизненные ориентиры.
Позволит взойти на вершину, с которой видна "крыша мира"
или, если чуть более поэтично, "дорога к солнцу" (как
угодно - лирика, это всего лишь образность, для более утонченного
восприятия смысла).
Теперь вернемся в действительность. Развить у ребенка такое сознание
невозможно. То есть, это невозможно сделать извне, потому что мы,
даже если и обладаем таким сознанием, не можем жить его внутренним
миром. Мы можем только лишь заронить в нем правильное зерно, когда
его личность только формируется, когда он находится в процессе общего
фундаментального становления. И упав в его добротную (и это мало
сказано относительного маленького человечка) почву, зерно универсального
самоотношения, суть которого элементарная и безусловная ВЕРА
В САМОГО СЕБЯ, даст рост и разовьется в злачный и тугой колос, что
полон жизни и скрытой, но не дремлющей силы.
На главную страницу
|
|
